– Что же мне теперь делать?

– Не знаю. Фактически ты – незаконная эмигрантка.

– Но так не честно… – казалось, она готова была расплакаться. – Они меня обманули!

– Мы постараемся тебе помочь, – обнадежил несчастную Вацлав.

– Вы не отберете те креды, что они заплатили? – забеспокоилась девушка.

– Они? Значит, твоя дублерша приходила к тебе в гости не одна? – тут же коршуном накинулся на добычу Главк.

– Да, в первый раз она пришла вместе с мужчиной. Ему было лет сорок, он выглядел очень прилично, она сказала, что это ее брат.

– Не помнишь, как его звали? Ну, он как-то представился?

– Сказал, что его зовут Джордж. – Девушка мучительно нахмурила лоб, вспоминая.

– И все?

– Ну… Верджи… Она ведь сказала, что ее тоже зовут, как меня, Верджи, потому и обратилась ко мне… так вот, я слышала, как она назвала этого человека “Канар”.

– Ты влипла в очень плохую историю, моя милая, – строго сказал Главк. – И мы сможем тебе помочь только если ты все-все нам расскажешь.

– Но я же рассказываю! – воскликнула девушка в отчаянии.

– Очень хорошо. А ты не припомнишь, ничего особенного в тот день, когда эти двое, твоя дублерша и Канар, пришли к тебе, не произошло?

– Ну, как же, помню! – воскликнула Верджи. – Администратор сказал, что наш отель будет скоро таким же знаменитым, как Колизей.

– Почему – он объяснил?

– Потому что у нас будут останавливаться патриции Лация.

“Эти двое явились к госпоже Лиск, как только Корвин забронировал себе номер в “Жемчужине”, – решил Главк. – Но откуда сведения? И что им было нужно? Они пытались спасти Корвина? Или помогали устроить на него покушение?»

Вопросов пока было больше, чем ответов. Однако именно Верджи рассказала, куда делся Корвин. Надо полагать, эта девушка и Канар хотели помочь Корвину. Однако пока их цели не ясны.

Главк не знал, что делать с этой внезапно открывшейся тайной. Неизвестно даже, имеет ли префект право этой тайной распоряжаться лично.

“Расскажу Корвину, когда он вернется. Если вернется, – решил префект. – Пусть патриций все сам и решает”.

Глава 14

Левиафан

Луч фонарика на гермошлеме Виолы выхватывал из темноты какие-то темные округлые поверхности, неровные и жирно поблескивающие. Марк включил свой собственный фонарик и попытался оглядеться.

В этот раз после разгрома крейсера анимал подобрал их уже без боевых капсул. Вернее, на встречу со своим грозным союзником петрийские наемники вылетели на трофейных катерах, но живой корабль приказал бросить их в космосе и парить в одних скафандрах, дожидаясь, пока анимал их не подберет. Поначалу Рудгер взбунтовался и заорал, что чертов зверь непременно бросит их на произвол судьбы. Но “сержант Лонг” велел подчиниться. В приказе был свой резон: живой корабль не хотел пропускать внутрь боевую технику противника. Элементарное чувство самосохранения. Как живое существо, анимал подчинялся инстинктам. Бесполезно было рассуждать, представляют ли катера колесничих угрозу или нет, инстинкт подсказывал: не пропускать их внутрь, и точка. Можно предположить, что анималы умеют фантазировать, и наверняка суеверны, а наслаждение они испытывают…

“Убивая врага”, – подсказал корабль.

Ага! Он слышит мысли. Любопытствует.

К счастью, пересадка произошла без происшествий. Теперь четверо наемников болтались внутри живого корабля и ожидали, когда грозный патрон соизволит их где-нибудь высадить.

– Давление здесь внутри равно атмосферному, – вновь раздался в шлемофоне хрипловатый голос Виолы. – У меня из скафандра была небольшая утечка. Лишние таблетки есть?

Так обычно называли резервный запас сжатой воздушной смеси.

– Две штуки в запасе. Вынь из ранца. – Рудгер повернулся к Виоле спиной. – Когда он нас переправит в какое-нибудь приличное место? Или отправят стеречь обломки «Тразеи?»

– Что наша станция? Неужели уцелела? – спросил Томазо.

– Неизвестно, – отозвалась Ви-псих. – Но за крейсер нам выдадут премию.

– Кто будет докладывать? – поинтересовался Рудгер.

– Как кто? – хмыкнула Ви. – Старший по званию. Сержант Лонг.

– Доложу, будьте покойны! – Марк растянулся на пульсирующей поверхности, которую мысленно называл полом.

“Сейчас они похожи на людей. Хорошие ребята, верные друзья. А еще час назад были настоящими псами, преследовали добычу, уничтожали, взрывали переборки и наслаждались зрелищем гибели колесничих. Нет, к черту все, надо расслабиться и ни о чем не думать, – приказал он сам себе. – Теперь от тебя ничего не зависит. Ты сделал все, что мог, – и добавил ставшую уже заклинанием фразу. – Твои мысли – черный ящик”.

– Анимал должен понимать, что наша система регенерации на пределе, дополнительного кислорода нет. Нас надо срочно куда-то переправить, если он не хочет, чтобы мы сдохли и гнили у него в брюхе.

Собиралась Виола еще что-то добавить или нет – неизвестно. Только перед глазами у Марка опять все поплыло, он увидел висящий где-то далеко осколок. И рядом с этим уродливым рифом – две туши анималов, застывшие неподвижными островами.

“Все, что уцело от станции”, – догадаться было нетрудно.

А потом анимал завершил “мысленный перенос”, и Корвин вновь увидел, что лежит внутри корабля. В этот раз он перенес скачок более или менее легко, без приступов тошноты и даже без головокружения. В этот момент внутренности анимала стали сжиматься.

В следующий момент их выплюнуло. Но не наружу, не в абсолютный холод безвоздушного пространства, а в гибкий, подключенный к брюху анимала шлюз, потащило вперед, неумолимо всасывая в какую-то воронку. Сквозь мутное стекло Корвин видел, как приближаются украшенные голограммой Неронии шлюзовые двери. Мерд! Получается, уцелевших наемников переправляют на другую боевую станцию. Оттуда выбраться будет куда как сложнее.

Томазо, похоже, потерял сознание. Его скафандр скользил безобразным кулем. Виола ухватила Томазо за руку. Рудгер – за другую. Марк летел впереди – к украшенным совершенным человеком Леонардо дверям шлюза. Уклониться от новой встречи с нерами не представлялось возможности. Двери открылись и сошлись вновь, будто щелкнули акульи челюсти. Искусственная гравитация (куда сильнее нормальной), тут же пригвоздила их полу. Когда давление выровнялось, внутрь шлюзовой камеры нырнули несколько человек в легких комбинезонах. Один занялся неподвижно лежащим на полу Томазо, другие помогали Виоле и Рудгеру снимать скафандры, а заодно и вооружение, еще двое ухватили фальшивого сержанта Лонга за руки. Третий отобрал его ручной бластер, отсоединил ранец и снял гермошлем.

– Марк Валерий Корвин, – сказал этот третий. – Вы арестованы.

– Добро пожаловать на станцию «Сенека», – сказал один из парней, что держал Марка.

– Итак, синьор Корвин, как вы можете объяснить свое появление на боевой станции Неронии под видом сержанта Лонга?

Человек в черной форме службы безопасности Неронии в третий раз задавал этот вопрос. Никаких знаков отличия на его мундире не было. Седые, гладко зачесанные назад волосы. Немного одутловатое немолодое породистое лицо с кожей смуглого оливкового цвета. Если судить по возрасту, этот человек должен быть в чине не ниже майора, а то и подполковника. Но, – что не исключено, – мог за какие-то грехи числиться всего лишь капитаном. Во всяком случае, Марк выше его по званию. Мысль эта заставила префекта Корвина слабо улыбнуться.

– Я уже ответил вам: свяжитесь с посольством Лация на Неронии. Там вы сможете получить исчерпывающий ответ на все интересующие вас вопросы. Проблема чрезвычайно важная, поверьте. Но я не уполномочен вести переговоры от имени Лация, – обороты из лексикона деда, которому еще в молодости доводилось участвовать в дипломатических миссиях, сами приходили на ум. Оставалось их только озвучивать.

В посольстве уже наверняка знают про открывшийся канал нуль-пространства, независимо от того, сумела Грация вернуться или нет (лучше бы она вернулась, конечно). И что Марк попал на боевую станцию Неронии – тоже знают. Скорее всего, от Лация уже последовало какое-то официальное заявление насчет его особы. Молодой патриций ощутил незнакомую прежде гордость и странное чувство: будто за спиной незримо присутствовало огромное, готовое в любой момент прикрыть его существо.