Ага! Сестра Корвина уже узнала о случившемся? Возможно ли такое? Вряд ли. Но что делать, если она затребует связь с братом? Соврать? Или честно признаться, что префект Корвин исчез? Главк огляделся, пытаясь определить, где можно укрыться. По защищенной связи их разговор подслушать нельзя – префекта окутает силовой кокон. Но Главк не хотел, чтобы посторонние видели, как он говорит по защищенному каналу.

Рядом как раз был вход в погребальную камеру. Стены имитировали черный базальт. Главк шагнул внутрь и запер дверь. Внутри никого не было. В центре камеры помещался закрытый гранитный саркофаг.

Главк включил связь.

– Мне срочно нужен Марк, – сообщила Лери.

Ее голограмма, возникшая на фоне гранитного саркофага, слегка колебалась.

– В чем дело, сенатор? – Главк попытался улыбнуться.

– У нас новости чрезвычайной важности. Марк как глава рода Валериев Корвинов должен быть в курсе.

– Я не могу с ним сейчас связаться, – попытался потянуть время префект. – Но в чем дело?

– Сказано же: чрезвычайное сообщение. Пока информация закрытая. Впрочем, минут через десять ее сообщат по всем новостным каналам.

Префект почувствовал внутри противную пустоту.

– Война?

– Пока не наша. Колесничие атаковали станцию Неронии “Тразея Пет”. Хотя в последние дни мне казалось, что конфликт Лация и Неронии более предсказуем, если судить по нотам, которыми нас засыпали неры.

– Сенат ничего не знал заранее?

– Главк, мне некогда обсуждать этот вопрос. В сенате вот-вот начнутся слушанья. Я не могу говорить только от собственного имени. Мне нужно связаться с Марком. Но его комбраслет молчит. Он дал мне новый номер, сказал, что потерял старый браслет в море. Но и этот номер не отвечает. Вы можете мне помочь?

– К сожалению, нет. Говорите от собственного имени в сенате, как от имени Марка. Думаю, ваш брат одобрит любое ваше решение. Вы же умница, Лери.

Префект отключил связь. И замер. Взгляд упал на пол. На темном базальте какие-то блестящие капли. Кровь? Опять аттракцион? Главк присел, коснулся пятна пальцем. Похоже, в самом деле кровь, и пролита недавно.

Потом, повинуясь внезапному наитию (чертовы патриции, скоро Главк тоже будет прислушиваться к неведомым голосам и следовать дурацким порывам) приложил свою руку к светящемуся изображению ладони на саркофаге. Крышка отъехала в сторону. Внутри был еще один гроб – открытый. И в нем – нечто невообразимое, какая-то каша из почерневших обломков мумий и изуродованного человеческого тела. Префект смотрел на это жуткое зрелище несколько секунд, прежде чем понял, что настоящий труп бросили в саркофаг с мумией-голограммой. Он погрузил руки в гроб, нащупал настоящее тело, чувствуя, что его пальцы становятся мокрыми от крови, рванул тело наружу, понимая, что совершает недопустимые действия с точки зрения криминологии. Но ему показалось на миг, что там, в саркофаге, лежит Марк. Ждать, пока отключат голограмму, было просто невозможно. Главк ошибся. Убитый оказался парнем лет тридцати, он был рыжим, загорелым, гораздо тяжелее и выше хрупкого патриция. Личность убитого префекту была известна. Минуций Руф, наследник опозоренного патрицианского рода, смертельный враг Корвинов.

Одного взгляда на тело было достаточно, чтобы понять, что Минуция Руфа разрезали наискось мощным молекулярным резаком.

Выйдя из гробницы, Главк вызвал Адриана и велел заняться еще одним трупом. Но прежде проверить, действительно ли неизвестный, лежащий снаружи, некто Канар, судя по имени – колесничий.

Префект вернулся к Фабии и ее спутнику. Грация говорила по защищенной линии: вокруг патрицианки вращался кокон, сплетенный из зеленоватых и синих светящихся линий. Впрочем, разговаривала Грация недолго: через минуту кокон исчез.

– Думаю, господа, вам лучше всего отбыть на Лаций, – сказал Главк.

– Вы знаете, что Колесница напала на боевую станцию Неронии? – от прежней смущенной и испуганной девушки не осталось и следа. Грация была сама твердость, сама воплощенная власть, сверкающий меч. Главк мог бы представить ее во главе отряда легионеров, идущих на штурм. Вполне.

– Дорогая… – начал было Гостилий.

– Не сейчас! – отрезала она.

– Мы можем поговорить где-нибудь, чтобы нас не услышали? – спросила она и бросила на Гостилия взгляд, который можно было трактовать однозначно: “Все в порядке, дорогой, только помолчи!”. – Чтобы никто не услышал.

– В полицейской машине, – предложил Главк.

– Хорошо. Это займет пару минут. – Грация взяла следователя под руку. – Идемте. События последних часов все меняют.

– Грация! – Гостилий заступил им дорогу, явно желая помешать разговору.

– Дорогой! – проворковала Грация. – Не волнуйся так, префект уже знает о нашей помолвке.

Глава 6

Ви-псих

В медицинском блоке царил ад. Повсюду – изуродованные тела, кровь на полу, запах лекарств, перебивающий вонь крови, обожженной плоти и испражнений. Стоны. Крики. Кровь на металлической ручке, на пластиковой крышке люка. Всюду. Медики в зеленых балахонах, тоже перепачканные кровью. Кто-то бросил разорванную, перемазанную бурым одежду на пустые носилки, а рядом – обрывки латексных перчаток. За прозрачной перегородкой, не потрудившись даже перевести ее в матовый режим, два монстра в зеленом кромсали человеческое тело. Одно движение, и струя крови ударила вверх.

Марк отвернулся и судорожно сглотнул. Пробормотал:

– Если на всех не хватает регенерационных камер, то можно хотя бы использовать автономные блоки.

– Ха… ты шутишь? – хмыкнул Ви-псих. – Где ты видел, чтобы наемников лечили с помощью ре-камер? Небось, ты у нас богатенький нер, решивший поискать приключений на свою задницу, если надеешься, что для тебя припасли камеру и запас чудо-раствора.

– Вроде того, – Марк попытался изобразить смущение. Второй прокол! Нет, разведчик из него точно бы не получился. Впрочем, разведкой его предки никогда не занимались.

– Вот именно – вроде того!

– Ты еще не знаком с доктором Менгеле, – хмыкнул Руд, потирая незаживший ожог на лице. – Этот гад кромсает всех без анестезии. Срезает с лица куски обоженной кожи, а когда ты орешь, обзывает маменькиным сынком. Эх, если бы он хоть раз выбрался в зону боевых действий, я бы сжег ему все поганые пальчики, а потом спросил, не больно ли ему, мерзавцу? Но в медблоке отбирают оружие. А он из медблока – ни ногой. Его выперли с Неронии за садизм. Так он сюда подался.

– Ранен? – перед Марком возникла женщина зеленом медицинском балахоне. Ей было лет сорок на вид, лицо в темных пятнах пигментации, редкие черные волосы приплюснуты прозрачной шапочкой.

– Я? Нет, кажется.

– Тогда бросай все оружие сюда, в арсенал, – женщина указала на железную дверь. – Потом заберешь. Снимай тряпки и топай в душевую. Нечего болтаться под ногами.

– Я ранен, – завил Рудгер. Показал почерневшее от ожога плечо. – Только учти, я без морфия не дамся даже тебе.

– Ладно, ладно, вколю тебе двойную дозу, красавчик. Нарочно для тебя припасла. Кто тебе морду так заштопал? Менгеле, небось? Ох, оторву мерзавцу руки. А ты? – повернулась женщина к Ви. – Есть ожоги?

– Рука задета.

– Покажи.

Ви-псих протянул руку. Медичка ухватила парнишку за кисть и выгнула так, что раненый судорожно хватанул ртом воздух, да так и застыл.

– Ерунда. Вы двое, бросайте оружие в ящик и за мной, если не хотите попасться в лапы Менгеле. Сейчас залатаю, залью герметиком, и потом оба марш в душ. К счастью, танки с водой не пострадали во время атаки. С бластерами нельзя! – заорала медичка на Рудгера и ухватила его за грудки. – Пушку оставить! Тут у нас хватает с поврежденными мозгами. Чуть что – и начнут палить.

Наемник безропотно подчинился.

– Крутая, – растерянно пробормотал Рудгер, снимая с себя нагрудник с запасными батареями и отстегивая пояс с кобурой. – Ее бы в бой с колесничими. А?! – Он неестественно расхохотался.